Арчил не выносил детских слез

«Он вошел в мою жизнь как ураган»

Однажды я встречалась с ним в его ресторане «Золотой Остап» – мы говорили о «12 стульях». Актер вспоминал съемки так эмоционально, как будто картину сняли вчера, а не 30 лет назад. Гомиашвили сетовал, что Бендер в фильме Гайдая получился слишком поверхностным, переживал, что озвучивать выстраданную им роль доверили не ему, а Юрию Саранцеву... «Я сразу сказал Гайдаю, что его фильм – полное г…» – горячился Арчил Михайлович. И только когда в кабинет заглянули дочери Нина и Катя – расплылся в счастливой улыбке. Детей он обожал.

Глядя на этого жизнерадостного человека в элегантнейшем темно-синем клубном пиджаке с белоснежным платком в нагрудном кармане, я и подумать не могла, что пять лет спустя снова приду в теперь уже бывший «Золотой Остап» (ресторан сменил вывеску), но не к хозяину – а к его вдове Татьяне Федоровне и дочери Нине…

– Нет ни одного дня, чтобы мы не вспоминали его. – В глазах вдовы актера стоят слезы. – Для нас Арчил не умер, просто мужа и отца нет рядом. Он мечтал открыть второй ресторан, отметить там свое 80-летие – и мы его открыли. Юбилей состоится – это наш подарок Арчилу. Дело отца продолжают девочки. Теперь рядом со мной два Арчила, которые поддерживают меня. Нина едет отдыхать в Турцию – берет меня с собой, Катя едет на показ в Париж (дочь актера – известный модельер. – Н.К.) – и я еду вместе с ней. Но все равно без Арчила я чувствую себя осиротевшей, потерянной. Он считал меня своим третьим ребенком – ведь муж был почти на 25 лет старше. Все время говорил «мои девочки», имея в виду меня, Нину, Катю и Настю, внучку…

Он вошел в мою жизнь как ураган. Пришел ко мне на спектакль – я тогда была балериной, – увидел и забрал. И я сразу пошла за ним. Мне было 19, ему 43. Мои родители были в шоке. Потом они очень полюбили Арчила, особенно папа. Он, прошедший всю войну, уважал Сталина, муж тоже интересовался личностью «вождя всех времен и народов» – читал исторические книги, слушал пластинки с его выступлениями, сыграл Иосифа Виссарионовича в кино. На этой почве отец и Арчил сблизились. Один год я выступала вместе с мужем в мюзикле «Бендер на экране». Потом родила Ниночку – и все, моя работа на этом закончилась. Арчил сказал: «Батманы будешь дома на кухне бросать». Но когда в семью пришел достаток, он избавил меня от бытовых хлопот: я не знала, где какой магазин и сколько стоят продукты – все делали помощники по дому. Каждый день в дом заносились ящики с фруктами, корзины с рынка…

В 69-м они познакомились, а в 71-м на экраны вышел фильм «12 стульев», и о грузинском актере узнала вся страна.

– Это было сумасшествие, – вспоминает те дни Татьяна Федоровна, – Арчил был нарасхват. Год мы гастролировали с этой картиной – и его повсюду носили на руках. В то время для нас везде горел зеленый свет – даже в Совете министров…

Гомиашвили окончательно перебрался в Москву. Актеру дали квартиру в «доме на набережной», некогда принадлежавшую дочери Сталина Светлане Аллилуевой – еще один подарок судьбы в бендеровском стиле. Он вообще был на редкость везучим – чего стоит один только выигрыш более ста тысяч марок в берлинском казино.

– Одно время он очень серьезно играл, – вспоминает вдова актера, – постоянно ставил на 23 – цифру своего рождения. Был период, когда я, закончив работу в ресторане, забирала его из игрового зала и увозила домой. Но в какой-то момент как отрезало, Арчил резко прекратил играть. Он быстро загорался и быстро остывал.
Разбогатев, платил стипендию студентам

В начале 90-х, когда многие актеры бедствовали, растерявшись в новых условиях, шестидесятилетний Гомиашвили занялся бизнесом – и преуспел. У актера словно открылось второе дыхание.

– Всю жизнь он любил строить, постоянно увлекался чем-то новым, – рассказывает Татьяна Федоровна. – Когда собрался открывать ресторан – ничего не понимал в бизнесе. Рискнул – и у него все получилось. Ему тогда много предлагали ролей в кино и театре, но Арчила это не увлекало. «Золотой Остап» был его собственным театром. Он пропадал в ресторане по 24 часа.

Разбогатев, актер многим помогал – например, платил стипендию целому курсу вгиковских студентов.

– Папа приучил нас к друзьям, застольям, дома были постоянно накрытые столы, – вспоминает Нина. – В «Золотой Остап» приходили актеры, которые вкусно ели, пили… Поэтому первое время ресторан не приносил никакой прибыли – папа, конечно, не мог брать деньги с гостей.

– У нас на даче, где мы живем последние 10 лет, дверь никогда не запирается на ключ, – продолжает тему вдова актера, – и так было всегда.

Порой гостеприимство семьи оборачивалось неприятностями – однажды квартиру Гомиашвили обворовала женщина, которая представилась подругой дальнего родственника. Естественно, ее впустили в дом. Выждав, когда актер с женой уехали в театр, гостья затеяла игру в прятки с девочками. Пока Катя и Нина увлеченно прятались в разных комнатах, женщина обворовала квартиру. Напоследок няня девочек напоила воровку чаем. На следующий день хозяева недосчитались денег и украшений, которые актер привез в подарок жене, – самозванка явно знала, что где хранилось. Ее поймали, но она так и не выдала имя наводчиков. Какое-то время от уголовницы приходили денежные переводы, которые ее обязал выплачивать суд. Пока Арчил Михайлович не попросил милиционеров: «Оставьте ее в покое, не нужно нам этих денег…» «Но запирать двери и осторожничать после этого случая мы так и не приучились», – улыбается Татьяна Федоровна.
Перед смертью вспоминал, кого обидел

– Он научил меня всему, что я знаю про жизнь, – вспоминает дочь. – Всегда называл вещи своими именами, поэтому конфликты в семье, конечно, случались. Но, как любой эмоциональный, пылкий человек, папа был отходчивым. От первого брака у него два сына, я и сестра родились, когда ему было уже за сорок. Конечно, он нас баловал. Хотел, чтобы у меня и Кати все было. Говорил: «Ты ни в чем не должна нуждаться – тогда мужчина, который будет рядом с тобой, не сможет тебя увлечь, охмурить ни материальными, ни воздушными замками». Так что состоятельному поклоннику, во многом благодаря папе, трудно было удивить меня богатством. Меня всегда больше волновало, что у молодого человека внутри, где сердце, как бьется. Еще папа, вероятно, пытаясь нас уберечь, говорил, что мужчинам никогда нельзя верить. (Смеется.)

– Он совершенно не выносил детских слез, – вспоминает Татьяна Федоровна. – Если девочки плакали, мог заплакать вместе с ними. Поэтому, когда дети хотели чего-то добиться от отца – им достаточно было пустить слезу. Никогда не забуду, как на гастролях в Виннице Нина бежала по лестнице и упала. Я тогда не знала, кого мне спасать – Арчила или Нину. Муж так переживал!

В кругу семьи актер часто с юмором вспоминал свою бесшабашную молодость в Грузии – аресты за хулиганство, смену театров, неустроенность. Но сидеть и горевать по поводу давних трудностей было не в его манере. Все рассказы актера про юные годы – яркие картинки из прошлого, прекрасные мистические истории, в которых человек с другим характером увидел бы трагедию. По-настоящему расстраивало Гомиашвили только то, что происходило на родине. Понимая, что ничего изменить не может, в последнее время он перестал бывать в Грузии.

Казалось, белая полоса в жизни актера и ресторатора продлится еще долго. Но два года назад, в свой день рождения, Арчил Михайлович узнал, что у него проблемы с легкими. От коварного недуга – рака – актера не спасли ни периодические обследования в ЦКБ, ни поездки на престижные курорты, ни операция в США…

– После того как Арчил узнал о своем диагнозе, он целый месяц молчал, – грустит Татьяна Федоровна. – Когда наконец заговорил, признался: «Я молчал, потому что мне нечего было сказать. Вспоминал всю свою жизнь и так и не смог понять: за что Бог наказал меня? Пытался вспомнить, кого обидел – и не нашел такого человека...»

Актер ушел от нас в мае прошлого года. По словам родных, ушел так же, как и жил – легко, никого не мучая.